Светоликий слуга Ярила лениво переваливался по небу, грозясь в любой момент упасть с высот: помогая себе обилием лучей, коснувшихся каждого секрета на земле, солнце верно следовало в сторону заката. Но даже равнодушное ко всему что происходит, к каждому прочему существу, увядающее в выси, оно было прекрасным. Последний его предвечерний свет ещё отражался среди сверкающих фигурок на полках: поделки всевозможных форм соревновались в том, кто более подражает высшему светилу, гладкая их форма сверкала и подмигивала. Вспышка. Волшебные солдатики из натёртого олова построились в ряд. Дневная молния. Девочка на шаре гордо расправила плечи. Блиц. Непонятных форм монстр застыл, набрав воздуха в лёгкие, чтобы громко рыкнуть.
Мужская рука поглаживает металлические силуэты, оживающие от прикосновения. Движение аккуратное, как будто пробует на ощущения призы конкурсов и торжеств. Выстроившиеся вдоль полок фигурки, живность и прыгающие сладости с вниманием смотрели на участников пира, на котором конкурсы определят их следующих хозяев. Не замедлившись, ровным движением, кисть Меркурия касается каждого из подарков, а затем отталкивается от витрины навсегда; под алым рукавом затаились чужие ощущения, в запястье кололо - украденный приз давал о себе знать. Танцующим поворотом Гермес проходит далее, различая участников соревнований и простых зрителей, недовольных принужденным уроком праздника рождённого из чужестранных мифов и поистине наслаждающихся окном отдыха посреди тянущегося поезда рутинной учебы - уроки толерантности к самовлюблённым богам. Меркурий не отличается от большинства, все это - лишь повод набить желудок, уважать от этого кельтских богов более он вряд ли станет, тем более на завтра, когда грузная пища и раздольные напитки напомнят о себе камнем в голове и желудке. Очередной шаг вперед, ближе к столам, за которыми уже играли свои настроения.
- Два меча. Нет! Четыре меча за срок в два дня. Что ты на это скажешь, Гефест? - Размахивая кубком, один из божеств ремесла уже бросал вызов иному, привставая с места - человек пьянеет лишь потому, что трезвым не может остаться и бог. Над столом гремели дружественные вызовы или азартное соревнование - впрочем, навряд ли кузнец Олимпа порадует оппонента своим ответом.
Вестник касается одной из спинок стульев соседа Афродиты, пальцы ловки, однако всё защемляют одну из длинных прядей Бальдра, заставляя его обернуться и остановить тянущуюся к голове боль. Кажущейся рассеянной улыбка извиняется перед властителем весны, Гермес наклоняется, чтобы не потерять слова в шуме:
- Извини, я лишь стащить пару яств. - Пойманный староста сознаётся, поднимая руку со спинки, тем самым высвободив волосы мужчины. Доказывая суть сказанного, Меркурий тянется к нутру стола, между Бальдром и Венерой, схватив парочку конфет, как тому и было обещано. Ни мгновением не задерживаясь психопомп откланивается, незаметно оставив возле тарелки Афродиты мохнатый сувенир. Шарообразный чудик, в равной степени напоминающий и карманного льва, и тушканчика, поначалу шлёпнулся на попу. Часто вздымалась маленькая грудь, пропуская воздух - однако питомец не обращался в статичную статуэтку, как было принято в его племени, стоило оказаться в незнакомой ситуации. Чуть погодя безобидный мохнатик как будто решил, что вся его жизнь вела к тому, чтобы узнать назначение ложки, и потому вознамерился взобраться на неё по женской руке, а затем опробовать её, как будто гитару. Ведь не важно на чем играть, если ты музыкант - музыка пойдёт от самого сердца!
Гермес остановился на свободном месте, одинаково открывающем вид на поле несерьёзной брани в праздник и одетые в скатерть-самобранку столы. Вкусности притягивали взгляд, наполняя рот множеством воображаемых вкусов, могло показаться, что насытиться можно было одним только видом. Блондин наполняет тарелку мясными блюдами и гарниром, не следя за количеством - славься Самхейн! Совершенно не важно, сможет ли проводник душ осилить всю еду, на которую претендует, главное, что он попробует всё, чего только коснется его блажь. Речи льются рекой посреди пиршества, но пока блюда полны - Гермес не присоединится, чуть позже. Взгляд отрывается от сластей, озаряя всё вокруг и застывает, отметив нечто выделяющеесся.
- Нут не говорила, тот стол так и должен пустовать? - Не совсем прожевав до конца, спросил на весь столище мужчина, махнув головой в сторону выделяющегося овала.

Отредактировано Гермес (2016-12-01 03:48:23)